В самом конце 2020 года в издательстве «Шанс» вышла книга «Трактаты о чае эпох Тан и Сун» в переводах Юлии Дрейзис. Основой этой книги является «Канон чая» Лу Юя, кроме него в издание вошли «Записи о чае» Тао Гу, «О варке чая и качестве родниковой воды» Е Цинчэня, «Записи о чае» Цай Сяна, «Жизнеописание господина Прекрасный лист» Су Ши, «Рассуждения о чае годов Дагуань» Хуэй-цзуна и «Записки о чайном состязании» Тан Гэна. Я приобрел эту книгу немедленно после того, как узнал о ее выходе, а буквально через пару часов после покупки получил еще одну в подарок от издательства (спасибо!), так что все, что написано дальше, написано по двум книжкам, а не по одной — что, конечно, делает все мои соображения в два раза круче.

Начну с очевидного. Все эти чайные трактаты написаны не для нас. Едва ли Лу Юй и его сунские коллеги учитывали при написании своих работ, что эти работы будут интерпретироваться читателями из XXI века, да еще и по переводам на русский язык. И эта абсолютная оторванность трактатов от нас — временная, культурная, языковая и всяческая прочая — дает нам полную свободу в выборе той читательской роли, которую мы будем отыгрывать при взаимодействии с этими текстами. А ролей таких может быть как минимум четыре.

Во-первых, можно исходить из того, что если все эти тексты не для нас писаны, то не нам их и понимать. Этот подход вовсе не означает игнорирования текстов, он означает, что мы читаем чайные трактаты как технические документы, вытаскивая из них ту информацию, которая хоть как-либо связана с современной чайной жизнью и спокойно воспринимая тот факт, что такой информации будет мало. Ну вот, например, в «Записях о чае» Цай Сяна есть раздел «Ожидание кипячения», из которого становится предельно ясно, откуда растут ноги у популярных плясок вокруг разных стадий кипения воды. В те времена, когда чай заваривался в виде порошка, от удачно выбранной стадии кипения воды результат заваривания чая зависел действительно очень сильно. Занимательная физика, все дела. В принципе, одного такого наблюдения уже достаточно для того, чтобы оправдать прочтение пары сотен страниц. Такой подход циничен, лишен поэтичности и утилитарен, но честен и по-своему продуктивен, особенно в исполнении внимательного читателя.

Во-вторых, при чтении старых трактатов можно попытаться превратиться в того, для кого написаны эти тексты или в того, кем они написаны. Эта роль, конечно, самая сложная. Она требует очень серьезных знаний, потому что подразумевает максимально возможное погружение в реалии эпох Тан и Сун. Она требует настоящей и сильной страсти, потому что только сильная страсть позволяет человеку действовать в условиях, когда достижение идеального результата (то есть абсолютное погружение в реалии эпох Тан и Сун) невозможно. Отыгрывая эту роль, можно потратить огромное количество времени на выяснение совершенно бессмысленных при взгляде со стороны деталей (нюансов перевода, значения терминов и т.п.). Но при удачном исполнении именно эта и только эта роль обещает эмоциональные переживания необычайной силы и яркости — те самые, которые бывают, когда глубокое погружение в тему позволяет воображению ускользнуть за рамки текста в новую реальность, этот текст окружающую.

В-третьих, старые трактаты можно выбрать основой для интерпретаций. Этот подход условно можно назвать «Вариант Бхагавад-гита» — и в этом случае старые тексты используются как фундамент для конструирования новых идей, концепций и подходов. При таком подходе к старым чайным трактатам качество их перевода и точность их восприятия уходят на второй план по сравнению с их вдохновляющей эффективностью. Которая, в свою очередь, полностью зависит от таланта и фантазии интерпретаторов. Фактически, в этом случае старые трактаты только задают тему — а дальше хороший интерпретатор все уже делает сам. О том, какое ошеломляющее впечатление может произвести качественная интерпретация на неподготовленного человека, можно подсмотреть в швейцеровских «Маленьких трагедиях», в том эпизоде, где Юрский импровизирует в подштанниках. Ну а в нашей чайной реальности самым ярким вариантом реализации такого подхода к старым чайным трактатам стал варка чая по Лу Юю.

И, наконец, в-четвертых, современный читатель может интерпретировать старые чайные трактаты как часть того культурно-исторического процесса, в котором он сам себя осознает. В чисто прикладном смысле при таком подходе старые чайные трактаты становятся частью персонального тезауруса. Если переходить на более возвышенные категории, то можно сказать, что такой подход позволяет воспринимать старые чайные трактаты как часть профессиональной и культурной идентичности. И этот же подход размывает значимость каждого конкретного трактата — попробуйте на досуге провести мысленный эксперимент, в котором не будет «Канона чая» Лу Юя, а первой книгой о чае будут, например, «Записи о чае» Тао Гу. Ну или другой эксперимент, при котором в Китае находят более древний трактат о чае, чем «Канон чая» — и моя мысль станет понятной.

Ну так вот. «Трактаты о чае эпох Тан и Сун» отлично подходят для отыгрывания современным читателем первой, третьей и четвертой ролей. И это очень много для такой маленькой книжки.