Как я уже писал когда-то, основное отличие традиционного чая от травяных чаев, состоит в том, что чайный лист превращается в напитки с невероятным разнообразием вкусов и ароматов, в которых нечасто можно узнать аромат исходного сырья. Не говоря уже о вкусе. А из малины, брусники, ромашки, чабреца, душицы и прочих вкусных и ароматных трав почти всегда получаются напитки с ароматом малины, брусники, ромашки, чабреца, душицы. Да, да, конечно, любое растительное сырье можно изменить радикально — например, сначала подгноить, а потом пережарить почти до пепельного состояния. Но это уже крайности. При нормальной же работе с сырьем травы, цветы и фрукты дают очень предсказуемый результат. Который может быть прекрасен — но довольно быстро надоедает.
Короткую гастрономическую привлекательность травяных чаев можно достаточно эффективно компенсировать разнообразием компонентов и рецептов, сезонным подходом (что выросло, тому и радуемся, больших запасов не делаем) или убежденностью в полезности травяных напитков — но все это важно только в том случае, если нас в травяных чаях не интересует ничего, кроме вкуса и аромата. А вот если нас в чае вообще и в травяных чаях в частности интересует красота — то все эти костыли не нужны.
Потому что травы — это, в первую очередь, красиво. Причем в полной мере эта красота раскрывается в том случае, если ты работаешь с травами в полном цикле, начиная с их выращивания и/или сбора и заканчивая их употреблением по непосредственному назначению, то есть в эстетико-выпендрежных целях.
Травы красиво собирать. Душица, зверобой, калган, бессмертник, таволга, иван-чай, лаванда, вереск, малина, мята, мелисса — я не могу вспомнить ни одной чайной травы, сбор которой не был бы одним из лучших способов отдыха на свежем воздухе в хорошую погоду и в живописных местах. Чабрец в этом смысле и вовсе шедеврален — он не только растет на солнечных полянках в сосновых лесах, так на нем еще и шмели постоянно пьянствуют. Поэтому сбор чабреца, будучи формально довольно утомительным (особенно если брать только цветки), постоянно сопровождается ленивым жужжанием уквашенных насекомых…
Травы красиво сохнут. Все эти пучки и разложенные на салфетках стебли, листья и цветки с корешками ненадолго меняют дом, сохнут быстро и отправляются по банкам еще до того, как успеют надоесть. Ну и, понятное дело, травы (и особенно цветы) очень красивы в заваривании и, в чуть более редких случаях — уже в готовом напитке. Причем, повторюсь, существенным моментом здесь является максимально самостоятельная работа с ними. Цветок самостоятельно собранной и аккуратно высушенной хризантемы будет смотреться в чайнике намного симпатичнее, чем цветок хризантемы, купленный в магазине или самоизвлекшийся в процессе заваривания из связанного чая.
Короче говоря, если рассматривать травы как не вкусовую, а как эстетическую добавку в чай, то их «быстронадоедливость» можно смело игнорировать. У добавления «для красоты» гораздо больший запас прочности.
Одной из самых удачных с эстетической точки зрения трав (вернее, цветов) являются бархатцы.
Я не буду сейчас рассказывать о том, что они пришли к нам из Америки, что их латинское название связано с не вполне понятным персонажем этрусской мифологии (Карл Линней, судя по всему, был широко образованным и весьма поэтичным товарищем), об их месте в мексиканской культуре мертвых и о том, что бархатцы могут использоваться в качестве приправы при приготовлении очень многих блюд (в этом кулинарном случае их принято называть имеретинским шафраном)… Это все тоже красивые, но книжные знания. Практическое же и чайное знакомство с бархатцами позволяет выяснить следующее.
Бархарцы, в свежем виде имеющий сильный, специфический и достаточно спорный аромат, при сушке теряют всю свою настырность и спорность и превращаются в своеобразный чайный умягчитель вкуса. Это можно попытаться объяснить на примере, хотя и очень условном. Представьте себе, что существует способ превратить яркий до резкости цейлонский чай в мягкий и бархатистый высокосортный дян хун. Я не могу сказать, что бархатцам по силам это превращение в полной мере — но работают они именно в этом направлении.
Самая красивая и самая пижонская часть работы с бархатцами — это подготовка их лепестков к завариваю. Сушить цветки бархатцев, конечно, удобнее целиком, вместе с чашелистиками (кажется, эта зеленая часть цветка называется именно так). А вот заваривать интереснее только лепестки — и для этого пучок лепестков нужно вытащить из чашелистика. И вот этот разъятие цветка на составные части — это совершенно отдельное и какое-то детское удовольствие.
Лепестки бархатцев отлично завариваются сами по себе. Они не теряют цвет в горячей воде (как это делают, например, лепестки васильков) и дают прозрачный настой веселенького оранжевого оттенка. С тонким сладковато-пряно-цветочным ароматом. Лучше всего этот настой добавлять в уже заваренный черный чай — для уже описанного выше смягчения. Но и сам по себе настой бархатцев достаточно интересен.
Бархатцы можно использовать в запредельно цветочной композиции — например, заварить с белыми хризантемами (их лучше заваривать целиком) и закусывать полученный напиток свежими цветками лилейника. А потом пойти My Little Pony пересматривать. Естественно, возможны и другие цветочные композиции с участием бархатцев — но для них понадобятся уже другие мультики.
И, наконец, лепестки бархатцев можно просто добавлять в черный чай. Оранжевое на коричневом (или, если переходить на геральдические цвета, золотое на черном) — это очень красиво и вполне себе символично с самой чайной точки зрения.
Бархатцы еще цветут, кстати.
Добавить комментарий