Осколки советского чайного проекта
Описанные мною недавно бехтеровские чаи стали первой частью цикла дегустаций чаев, изготовленных в рамках современных проектов, которые в той или иной степени наследуют чайный проект советский. Я пробовал эти чаи независимо друг от друга и при решении совершенно разных задач. И давно мог собрать на одном столе дегустационный сет, составленный из чаев из Грузии, России, Азербайджана и Украины.
Грузинские и краснодарские чаи у меня под рукой есть практически всегда. До максимально достоверных азербайджанских мне удалось добраться в ходе постановки подачи чая в одном алматинском ресторане казахско-азербайджанской кухни. Грамулька закарпатского улуна, достаточная для заваривания и фотографирования, у меня тоже на всякий случай хранится. Ну то есть формально собрать на одном столе разные осколки советского чайного проекта я мог запросто. Но смысле в этом особого не было, потому что закарпатский чай был улуном. Ему можно было подобрать аналог в Грузии, там с улунскими технологиями активно экспериментируют. А вот улунов российских и азербайджанских у меня под рукой не было. Поэтому чаи из Грузии, России, Азербайджана и Украины у меня были. А интересного дегустационного сета — не было.
Все резко изменилось, когда Максим Малыгин выслал мне образцы закарпатских чаев расширенной номенклатуры. В этом году наши украинские коллеги вышли за улунские рамки и сделали линейку чаев, среди которых был и чай черный. И я, как только посылка с украинским чаем добралась до меня, собрал-таки на одном дегустационном столе грузинский, российский, азербайджанский и украинский черный чай.
Сравнивать между собой эти чаи в конкурентном плане не было никакого смысла. И дело тут не столько в терруарной или технологической разнице, сколько в совершенно разном положении дел с чаем в четырех разных постсоветских странах.
Об этой разнице сейчас говорить особого смысла нет. Замечу только, что грузинский черный чай в моем сете был вполне себе коммерческим образцом. Российский (несмотря на то, что его тоже можно купить) — образцом, скажем так, научным, результатом длительных и последовательных научно-практических изысканий. Азербайджанский был добыт по принципу «привезите хоть что-либо, что не стыдно назвать ленкоранским чаем» — и далеко не с первого раза. А украинский чай — это результат работы группы чайных энтузиастов в крайне стесненных условиях — у них там банально листа пока мало для нормальных технологических экспериментов.
Проще говоря, грузинский чай был добротным коммерческим продуктом, российский и украинский — авторскими чайными феноменами разного масштаба, а азербайджанский — невнятной ремесленной поделкой. Конкурентное сравнение при таком раскладе бессмысленно. А вот поискать сенсорные отголоски общего культурно-исторического и научно-технологического бэкграунда было интересно. Вдруг окажется, что закарпатские кусты, несколько десятилетий выживавшие на заброшенной лесной делянке, дают лист, из которого получается чай, похожий на чай из одичавших грузинских кустов или на моносортовой черный чай из России?
Оказалось что да, похож. И вообще все чаи оказались похожими между собой. Даже в откровенно халтурном азербайджанском чае можно было уловить отголоски общего для всего сета стиля. Сухие фруктовые ноты в аромате, легкий вкус и плотную терпкость. Просто при хорошей реализации все это работает на позитив, а при плохой чай получается невнятным и неприятно-настырным при крепком заваривании.
Тут бы, конечно, можно было бы радоваться обнаружению общих для всего постсоветского чая интесубъективных сенсорных мемов. Но увы. Если бы в моем дегустационном сете были фермерский иранский и фермерский турецкий черные чаи, в них бы тоже эти сенсорные мемы обнаружились. Потому что они являются общими для всех чаев от Лахиджана до Мукачево, выделить из этого зонтичного стиля постсоветские чаи я пока не могу.
К закарпатским чаям я, кстати, еще вернусь — они сейчас находятся на новом этапе своего развития и о них есть смысл поговорить подробнее. Антон, Максим, Мурат, Андрей, Дмирий, спасибо за помощь с доставкой чая.
Структура потребления чая
Когда речь заходит о трендах современного потребительского чайного рынка, то она, эта речь, обычно сводится к тому, что потребление традиционного чая падает, а потребление нетрадиционного чая растет.
Значение понятий «традиционный» и «нетрадиционный» для каждого конкретного рынка и у каждого конкретного специалиста, естественно, могут быть разными. Например, традиционным для Великобритании является черный горячий чай с молоком, приготавливаемый, преимущественно, из пакетированного чая. Традиционным для России — еще пока черный горячий чай, завариваемый из рассыпного чая и с опциональными добавками. Традиционным для южных штатов США — холодный черный чай с сахаром и разными фруктовыми добавками, приготавливаемый как из пакетиков, так и из листового чая. И так далее. Ну и чайная нетрадиционность тоже везде будет разной.
Когда кто-то пытается докопаться до причин чайного перехода от традиционности к нетрадиционности, то обычно этот кто-то попадает в ловушку экспертного позитива. Ну то есть стремиться объяснить происходящее не столько тем, что потребители от чего-то там отказываются и что-то там перестают покупать. Сколько тем, что потребители начинают чем-то там интересоваться. Усредненный чайно-трендовый комментарий выглядит обычно как-то так.
«Покупатели начинают больше заботиться о своем здоровье, их интересуют новые и необычные форматы, поэтому вместо традиционного черного чая они покупают матчу и бабл-ти».
Это, конечно, только половина картинки. Потому что помимо мотивов, побуждающих потребителей покупать что-то новое, существуют причины, заставляющие покупателей отказываться от чего-то традиционного и заполнять пустоту всякими перверсиями. Например, отказ от традиционного чая может быть прямым следствием постепенного отказа части потребителей от традиционных домашних чаепитий.
Вообще все места, где современный человек пьет чай, можно разделить на пять принципиальных локаций. Это дом, актуальные чайные (условные баблтишные и найчашные), обычный общепит (включая кофейни и традиционные чайные в тех культурах, где они представлены), офис и, скажем так, ступенька. Ступенька — это когда ты пьешь чай во время короткого перекуса или короткой паузы в каких-либо занятиях и в не очень уютной обстановке. Таким способом часто употребляются разные соки-газировки-молочка, которыми запивают условную сосиску в тесте. И тот чай, который во время коротких остановок пьют таксисты — это тоже чай на ступеньке.
Для любой из этих локаций можно выделить доминирующий формат употребляемого чая. Не исключительный, конечно — но доминирующий. В разных странах эти форматы будут отличаться друг от дружки. Для России, например, они будут примерно вот такими.
Дома доминирует рассыпной чай. В актуальных чайных — трендовые чайные напитки с трубочкой. В обычном общепите — авторские чайные напитки. В офисе — пакетированный чай, часто ароматизированный. На ступеньке — пакетированный чистый чай. Все это можно даже в табличку свести, обозначив интенсивностью заливки степень представленности того или иного чая в разных локациях потребления.
Я совсем не претендую на исключительную точность данных в этой табличке. И для других рынков, не для России, эта табличка может быть совсем другой. Но даже если я накосячил в каких-то деталях, то в том, что единственной локацией, где пока доминирует потребление традиционного рассыпного чая, является дом, я, как мне кажется, совершенно прав.
И эта локация постоянно схлопывается. Хотя бы потому, что у многих современных горожан дом давно уже не является самым уютным местом и местом, где проводится большая часть времени. Эти два одеяла — уюта и времени — активно перетягивают на себя офисы и третьи места. И люди, во-первых, просто реже пьют чай дома. И, во-вторых, тащат домой другие чайные форматы, офисные и общепитовские.
Отсюда и падение спроса на традиционный чай. Является ли эта ситуация критической для традиционного чая? Нет, не является. Во-первых, потому что развитие других чайных форматов мало скажется на базе — на выращивании и производстве чая. Все равно для того, чтобы сделать пакетики или бабл-ти, сначала нужно сделать обычный чай. Во-вторых, потому что люди стареют и одомашниваются — а это значит, что часть тех потребителей, что сейчас пьют разную чайную актуальщину, дорастет до консервативных чайных вкусов. Да, чайной торговле придется под все это подстраиваться — ну так у нее судьба такая. Или миссия, если угодно.
И да. Из всего сказанного, на мой взгляд, следуют еще два вывода.
Во-первых, на интерес потребителей к традиционному чаю можно влиять. Клубная чайная культура, являющаяся, по сути, продуктом исключительно информационным, как бы намекает, какими методами нужно работать с потребителями.
Во-вторых, нужно четко понимать, что традиционный чай не интересен традиционному общепиту. В среднем по сегменту, конечно. Хороший традиционный чай — это домашний напиток. Ну или клубный. В ресторане или кафе нужно пить (и ставить) авторские чайные напитки. И радоваться.
«Чай по-казахски» Чингиза Кенжебаева
В телеграма-канале «Чай наш советский», который собирает разные советские чайные артефакты, была на днях публикация с упоминанием картины «Чай по-казахски» написанной в 1991 году Чингизом Кенжебаевым. Вообще на картинах у этого художника чай и чайная посуда встречаются достаточно часто — но вот чисто чайная картина у него, кажется, всего одна.
Интересная эта картина, на мой взгляд, своей постановочностью. На ковре стоит самовар-кумган, явно старый. Рядом с ним на подносе — пиала с чаем и лепешка. И все. Постановочность картины состоит в том, что набор чайной утвари на ней не очень удобен для естественного чаепития. Ну то есть для такого чаепития, когда на столе есть все, что нужно для чаепития. И нет ничего лишнего. А на картине нет чайника с чаем и молочника. Но есть кумган, который напрямую для чаепития нафиг не нужен. Потому что обычно в нем — кипяток. Не, можно предположить, конечно, что в кумгане не вода, а чай — но это немного странно.
Можно предположить, что чайника и молочника нет в «кадре» потому, что за гостем ухаживают и он не сам себе чай наливает — но и в этом случае кумган не очень понятен. Хотя он красивый, конечно — так что с художественной точки зрения постановочность картины совершенно оправдана.
Что же касается точки зрения чайной, то я хочу обратить внимание еще на пиалу с чаем. В который (в чай), судя по разводам, совсем недавно добавили молоко. И которая (пиала) наполнена менее чем наполовину.
Неполная пиала-кесе — это один из маркеров парадного казахского чайного гостеприимства. Неспецифический — с наполнением чайной посуды играют в разных традициях — но любимый. Объясняется такая «половинчатость» особым расположением к гостю. Неполная пиала как бы намекает на то, что тебя окружают доброжелательным вниманием, хотят, чтобы ты посидел подольше и в любой момент нальют тебе еще чаю. Ну и неполная пиала удобнее, конечно.
И с молоком тоже занятная история. Определять количество молока, добавленного в чай, по картине, конечно, затея изначально очень сомнительная. Но есть у меня ощущение, что сейчас в Казахстане молока в чай добавляют побольше, чем в 1991 году — если, конечно, считать пиалу на картине достоверной. Понятное дело, что характер забеления чая молоком меняется не то чтобы от региона к региону, но даже от семьи к семье. Но в общем и целом сейчас цвет казахского чая с молоком скорее золотисто-оранжевый, нежели светло-коричневый, как на картине.
Никак проверить эту гипотезу я не могу. И сомневаюсь, что это вообще возможно — слишком уж динамичная эта тема, простые домашние рецепты. Но акын-стиль обзывает меня рассказывать о том, что я вижу.
Чай в ташкентском Музее Плова
В Ташкенте недавно — кажется, недавно, но тут я могу ошибаться — открылся Музей плова. Музей не столько в музейном, сколько в ресторанном смысле — ну то есть там можно не только познакомиться с разным пловом теоретически, но и попробовать его практически. Что, конечно, хорошо и правильно.
Ну и так как плов в Узбекистане неразрывно связан с чаем, то чаю в Музее плова тоже уделено изрядное внимание. Разные чайные и околочайные темы — самовары и кумганы, например — присутствуют в интерьерах заведения. Чай там подается в традиционном для Ташкента стиле, в фарфоровых чайниках и фарфоровых же пиалах с характерным декором. А еще там есть специальный человек, который с серьезным и немного торжественным видом женит чай перед подачей. Все это очень симпатично.
Чай там подается разный. Можно что-то классическое взять, а можно и авторских чайных напитков попробовать, в которые щедро накрошили яблок и цитрусовых. В том, что все эти варианты чая и чайных напитков отлично подходят к плову, можно ни капельки не сомневаться.
Ольга, находясь в Ташкенте по делам, все чайные аспекты Музея плова сфотографировала — и я с удовольствием этими фотографиями делюсь. А еще хочу воспользоваться поводом — тем самым авторским чаем с яблоками и цитрусовыми — для того, чтобы в очередной раз порассуждать о нелегкой судьбе чистого и хорошего чая.
Но это уже завтра.
Дуриановый чайный стол
Новость, выстроенная, фактически, вокруг нескольких картинок.
Гонконгский отель The Mira анонсировал на днях дуриановый шведский стол для послеобеденного чаепития. Шведские столы, на первый взгляд, не самый распространенный элемент послеобеденных чаепитий. Но по факту любой шведский стол в отеле, включающий в себя чай (ну то есть действительно любой) и организованный после обеда, можно считать шведским столом для послеобеденного чаепития. Хотя, конечно, иногда послеобеденные чаепития делают подчеркнуто со шведским столом.
Ну а тут, значит, почти все блюда на шведском столе — и сытные, и сладкие — с дурианом. И свежий дуриан еще используется в качестве украшения стола. Любопытное решение. Я, вообще, к дуриану спокойно отношусь — на белом свете много всякой причудливой съедобной всячины, и дуриан — далеко не самая странная. А конфетки с дурианом вообще хорошо под рукой иметь — вдруг надо будет каких-либо вредных детей накормить с мерзкими хихиканьем. Но при этом под такой концентрированный дуриановый удар, как предлагают наши гонконгские коллеги, я не попадал ни разу. Ну и да, блинчики с дуриановым кремом и дуриановый круассан я бы с черным чаем с интересом попробовал.
Чайный нож сомелье
Сегодня утром, расковыривая очередное гнездо простенького шу-пуэра при приготовлении завтракового чая, я поймал себя вдруг на мысли, что некоторые специализированные чайные инструменты так и не прижились в моем чайном быту.
Чахаи, например. Не, саму концепцию чаши справедливости я приемлю целиком и полностью и практически всегда использую на дегустациях. И специальные чахаи у меня есть. И я даже иногда ими пользуюсь — когда работаю с той посудой, в комплект с которой эти чахаи входят. Но при прочих равных я предпочту перелить заваренный чай во второй чайник или в колбу от стеклянного френч-пресса (тем более, что она не отличима от стеклянного чахая). Потому что и дополнительный чайник, и френч-пресс я смогу использовать и как чахай, и другими способами. А чахай — это только чахай. Его функциональность, конечно, можно расширить до кувшина под воду, молочника и вазочки — но это уже крайности и редкости. С которыми, кстати, справятся и чайник с френч-прессом. А вот заваривать чай или взбивать пену в чахае сложно. Короче говоря, упрощая конкретное действие, чахай усложняет чаепитие как систему. А я это не люблю.
И к гайваням я тоже, в общем, равнодушен. Как к инструментам. Эстетически они мне очень нравятся, но работаю я с ними только в том случае, когда они входят в какой-либо компактный чайный набор. А при прочих равных предпочту титестерскую чайную пару. Не говоря уже о чайнике.
Вот и нож для пуэра тоже оказался не моим инструментом — собственно поэтому эта тема и возникла при потрошении утренней точи. Пуэрные ножи у меня в хозяйстве есть — но я предпочитаю им нож сомелье. В котором есть клинок для срезания с горлышка винной бутылки колпачка. Он, этот клинок, короткий, конечно. Но с большинством пуэрных задач справляется отлично. Совершенно не теряя при этом своей базовой функциональности.
Ну то есть я могу ножом сомелье (его еще часто нарзанником называют) и бутылку вина открыть, и пиво, и чайную прессовку довести до заварочной кондиции. И в кармане его удобно носить. Главное, чтобы сам нож сомелье был нормальным, не хлипким.
Мой служит мне верой и правдой уже больше десяти лет. Винных и пивных бутылок на его счету, признаюсь, больше, чем блинов, гнезд и кирпичей. Но это не потому, что я выпивоха. А потому, что большую часть прессованных чаев я способен разломать своими сильными и красивыми руками, без использования дополнительных инструментов.
Безопасность выдержанного белого чая
Просматривая аннотацию к очередной научной работе, в которой описывалась разница между юньнаньскими белыми чаями разного срока выдержки, зацепился за формулировку «годичные и семилетние чаи были классифицированы как практически нетоксичные», немного удивился и полез разбираться. Вдруг думаю, в ходе исследования выяснилось, что годичные и семилетние чаи нетоксичные, а трехлетние, например, каплей убивают лошадь. Несмотря на известную китайскую присказку про «год — чай, три — лекарство, семь — сокровище».
Но там, в работе, все оказалось просто и совсем не драматично. Годовалые и семилетние чаи не сравнивались по токсичности с чаями другого срока выдержки, а просто изучались как граничные образцы. Ну типа если с этими все в порядке, то и с остальными хорошо. Проверяли чаи на афлатоксины — для выдержанных чаев такая проверка логична, хоть и немного бесполезна. Проверяли в том числе и на мышах. И, повторюсь, ничего токсичного не обнаружили.
Особой практической ценности утверждение о нетоксичности выдержанных белых чаев, повторюсь, не имеет. Потому что афлатоксины могут появиться в чае очень быстро в результате нарушения условий хранения. Ну то есть то, что при выдержке в нормальных условиях чай афлатоксинов не содержит, вовсе не значит, что этот же чай, заплесневевший в процессе хранения, будет безопасным.
Собственно именно поэтому на нормальных чаеразвесочных фабриках на афлатоксины проверяют каждую партию чая. Афлатоксины в горячей воде не разрушаются, так что лучше перестраховаться.
Чайные и кофейные тенденции в России
Коллеги из проекта ТЧК опубликовали интервью с директором по маркетингу «Май-Брендс» Андреем Сазоновым, в котором он рассказал о том, как развивается спрос на чай и кофе и чего от этого развития можно ждать в ближайшем будущем. Интервью я пересказывать, с вашего позволения, не буду — кому интересно, прочтите сами.
Я же, пользуясь поводом, замечу, что одна из самых интересных интриг российского чайного рынка — это интрига взаимоотношений двух его системообразующих игроков — «Май» и «Орими Трейд». Взаимоотношений не только в плане чистой конкуренции — хотя и там было много занятного. Но и в плане разных подходов к работе.
«Май» начал работать на три года раньше, чем «Орими», в 1991 году против 1994. В начале 1990-х три года были гигантским сроком. Фактически, компании начинали работать в совершенно разных реалиях.
Компания «Май» выходила на рынок, на котором люди товары во многих сегментах еще знали наизусть. И каждый новый товар привлекал к себе внимание практически автоматически. «Орими» выходила на рынок, уже лишившийся рекламной девственности, познакомившийся с товарным изобилием во всех его аспектах и познавший силу брендов. Ни одной из компаний не было легче, чем другой — но разные условия требовали разных подходов. И какие-то отголоски этих разных стартовых подходов в работе двух лидеров российского рынка сохранились до сих пор.
Я бы назвал подход «Орими» к чайному бизнесу более аналитическим, а подход «Мая» — более синтетическим. Проще говоря, «Орими» старается максимально эффективно вписаться в реальность, а «Май» пытается эту реальность конструировать.
Судя по текущему положению дел на российском чайном рынке, оба подхода оказались эффективными.
Бехтеровские чаи 2025 года
Еще весной я получил посылку от Антона Бехтера, в которой были образцы краснодарского чая от проекта «Чай Колхида». Одного из немногих, чьи чаи я стараюсь пробовать настолько регулярно, насколько это возможно. Такая пристальная и регулярная симпатия вызвана не только тем, что этот проект работает в России. И не только тем, что чай у Антона получается интересным. А еще и тем, что этот проект в силу самых разных обстоятельств и подходов, обеспечивает преемственность между чайной наукой советского чайного проекта и современностью. Это правильно, важно и нужно быть в курсе.
Так вот. Посылку я получил роскошную. Там было десять образцов белого чая из разных культиваров. И образцы разных чаев, изготовленных из листьев, собранных с кустов сорта Колхида. С учетом того, что у меня частично сохранились чаи из Колхиды 2024 года (я всегда храню часть чая с четкой привязкой к сезону минимум год), из этой посылки образовалось два очевидных, масштабных и интересных дегустационных сета.
Первый сет — это, повторюсь, разные чаи из листьев, собранных с кустов одного сорта, с Колхиды. Зеленый, белый, желтый, разный ГАБА-чай и черный чай двух последовательных лет изготовления. Теоретически, из такой дегустации можно вытащить пучок выводов типа того, для производства какого чая больше подходит данный конкретный культивар, как хранится чай из Колхиды, если ли у этого культивара вкусовые или ароматические характеристики, которые проявляются во всех чаях и так далее…
На практике же, работая с единичными готовыми образцами, выводы можно делать только очень предварительные. Для выводов серьезных нужны гораздо более масштабные изыскания, который начинать лучше на стороне производителя. Я же, со своей потребительской точки зрения, могу сказать пока только то, что чаи получились хорошими, что год черный чай из Колхиды хранится с изменениями, но без потери качества. И что желтый чай из Колхиды получается вообще отличным.
Второй сет — это десять белых чаев из одного даже не региона, а микротеррурара, собранных практически в одно время, изготовленных по максимально идентичной технологии и из сырья максимально идентичной кондиции. Только из листьев, собранных с кустов разных кульваров. Часть которых даже коммерческих названий не имеет и фигурирует под техническими номерами. Обычно с таких вводных научные исследования начинают, а не дегустации. Но тем не менее…
О том, что такой сет позволяет найти культиварные различия, и говорить нечего. Причем в случае с моим сетом для части образцов проявление таких различий можно гарантировать. Листья Колхиды и Каратума даже визуально очень разные. Я подробно описывал эти чаи в прошлом году, можно посмотреть.
Самая же интересная задача, которую можно попытаться решить при работе с таким сетом, это задача по определению и формализации общих для всего сета свойств. Которые при соответствующей проработке могут стать основой терруарного стиля. Собственно этим я и занимался несколько месяцев, дегустирую белые бехтеровские чаи разными способами и в разных комбинациях. И отмечая сходства и различия.
С различиями все просто. Они есть. Во смотрите. В белом чае из культивара 855 доминируют свежие цитрусовые ноты. 3823-й — мягкий, древесный и камедевый. В Каратуме есть древесная фруктовость и потенциал выдержки. 619-й сбалансированный и вкусненький. 2264-й — усредненный белый, но тягучий, с намеком на кисель. В культиваре Сочи присутствует эталонная белочайная сушинка с нотами благородного пессимизма. У 582-го есть сластина, которая, в зависимости от интенсивности настоя, может быть как приятной, так и нет. 502-й обычный белый, без неожиданностей. В Кубанском иногда проскакивает сливочная нота. А белая Колхида — фруктовая, с намеками как на сушеные яблоки, так и на манго.
Вытащить из всего этого разнообразия какую-то общую и чисто вкусо-ароматическую базу я не смог. Ну то есть можно сказать, конечно, что все перепробованые бехтеровские белые чаи 2025 года однозначно идентифицируются как белые и у больше части из них во вкусе есть фруктовые ноты — но это беспомощно и неспецифично.
Но это не значит, что у белых бехтеровских чаев нет между собой ничего общего. Есть — у них у всех очень легкий аромат, как в сухом, так и в заваренном виде. И они лучше пьются в больших количествах, являясь классическими чаями больших глотков. Все и без исключения — даже яркий Каратум.
Превратить характеристику «чай больших глотков с легким ароматом» в терруарный стиль в лоб нельзя. Потому что это тоже неспецифические характеристики, белых чаев с такими свойствами — вагон. Но создать терруарный стиль на основе легкости и больших глотков можно, потому что это общие для всех чаев характеристики.
Во-первых, белые бехтеровские чаи нужно заваривать не очень крепко. Чтобы пились легко и ненапряжно. Во-вторых, их нужно пить из достаточно объемной посуды. Отлично подойдут пиалы объемом от 200 мл. И тонкостенные кружки тоже подойдут — это немного необычно для высокосортного чая, но вполне оправдано в данном случае. В-третьих, большая посуда и большие глотки как бы подразумевают, что чаю надо дать хорошенько остыть. Чтобы его можно было пить залпом. Но пить залпом при этом его не стоит — достаточно упомянутых уже больших глотков. В-четвертых, такая посуда и такой стиль употребления подразумевают гастрономическое сопровождение — для компенсации больших объемов выпитого. А это значит, что у намечающегося терруарного стиля есть еще и гастрономический потенциал. Я бы начал с меда и свежих фруктов, но не зацикливался бы на них.
Вот и получается, что белые бехтеровские чаи — это семейство разнообразных легких моносортовых чаев, которые лучше пить в больших количествах и из большой посуды, сравнивать между собой, выискивая между ними разницу и расслабленно заедая мушмулой и свежими яблоками сорта Кандиль, ломтики которых нужно обмакивать в мед. Или чем-то кондитерское из слоеного теста.
Неплохо для начала. Антон, спасибо!
Стариковский чай
В Японии, в возрасте 102 лет, скончался Геншицу Сен, мастер чайной церемонии школы Урасэнкэ. История этого человека примечательна не только тем, что он стал одной их ключевых фигур в современной японской церемониальной чайной традиции. Но и тем, что в 1943 году он начал проходить подготовку пилота-камикадзе. К счастью, война закончилась раньше, чем Генщицу Сен сел в набитый взрывчаткой самолет.
Пишут, что заниматься чаем мастер начал в возрасте шести лет. И, будучи призванным в армию, прихватил с собой чайную утварь. И устраивал чаепития для своих товарищей, отправляющихся в свой последний полет. После войны значительную часть своих чаепитий Генщицу Сен вплетал в антивоенный и гуманистический контекст — в исполнении старого и опытного камикадзе такие чаепития, наверняка, впечатляли.
Я давно заметил, что отношение к чаю и чаепитиям у тех людей, для которых они стали еще и маркером нормальной мирной жизни, совершенно особенное. Я часто пил чай со стариками и долго не мог понять структуру и глубину их чайного удовольствия. Конечно, они тоже часто пили чай мимоходом, в пищевых целях. Или по поводу, в целях этикетных — это когда гости пришли, надо разговоры разговаривать и все такое прочее. В таких случаях их отношение к чаю никак не отличалось от моего.
Но иногда — обычно когда никуда не надо было бежать и ничего не надо было делать — их за чаем очень заметно накрывало. Это было хорошо заметно и совершенно не понятно. Ну потому что, во-первых, у меня в чашке был точно такой же чай, как и у них. А, во-вторых, этот чай ничем особенным не отличался от того чая, что был за завтраком. Или вчера, с гостями. И ты пил его, как обычно. А они чуть не щурились от удовольствия. А иногда и щурились.
Потом, с возрастом, переболев и коллекционным азартом, и стремлением попробовать весь чай на свете, и желанием непременно разобраться с разными конкурсными образцами, заведя свой самовар, попив чаю в деревнях, аулах, монастырях и дорогих отелях и в самых разных местах и странах, поигравшись и в чайный снобизм, и в чайный пофигизм, и в чайные духовность с бездуховностью, я как мне кажется, немного понял чайное удовольствие тех людей, которые в жизни видели всякое. Совсем немного понял, потому что жизненный опыт у меня все-таки другой.
Опыт стариков, похоже, выводил их на тот уровень восприятия реальности, когда сама возможность получения удовольствия становится значительно более ценной, чем содержание этого удовольствия. Возможность спокойно выпить чая с близкими людьми, выбрать один чай из нескольких, поспорить о нюансах заваривания и понаблюдать за тем, как внуки выбирают конфеты — это такое счастье, по сравнению с которым нюансы вкуса, происхождение чая и прочие его потребительские характеристики не то чтобы совсем не важны. Но явно вторичны.
Чай вкусный? Хорошо. Чай невкусный? Бывает — в другой раз будет вкусным. Чай откуда-то привезли и он какой-то необычный? Ну спасибо, уважили. Чай очень дорогой и редкий? Тоже спасибо, тоже уважили.
Это ни в коем случае не пофигизм. Это другой масштаб ответственности. При котором ты берешь на себя заботу не о конкретном чаепитии, а о том мире, в котором это чаепитие возможно.
В некоторых случаях ответственная работа с чаем является частью такой заботы. Я вполне допускаю, что нереализовавшийся камикадзе Геншицу Сен, проводя свои чайные церемонии, был уверен, что от того, насколько точны его движения, зависит мир во всем мире и прочность моста между прошлым и будущим. И что фронтовик Устим Генрихович Штейман, выводя на совершенно новый уровень краснодарский чай, нес на своих плечах примерно такой же груз. Или даже тяжелее — потому что с победителей обычно спрос больше.
А в некоторых случаях можно просто пить чай, щуриться от удовольствия и обустраивать и хранить тот покой и ту волю, частью которых являются беззаботные и сытые чаепития с выбором чая, закусок и прочей мишурой.
Так иногда пил чай мой дед.
Фидбэк и поддержка рублем
Eсли не сложно, выделите, пожалуйста, галочками, те новости, которые оказались для вас наиболее интересными. Нам это поможет сделать «Параферналии» еще более качественными.
Загрузка ...Ну и, конечно, еще более качественными поможет сделать «Чайные параферналии» ваша поддержка рублем и ваше доброе слово. Все для вас, спасибо за внимание, хороших чаепитий, удачи!
Читайте и слушайте ежедневные чайные новости в телеграм-канале «Путевые заметки чайного клоуна».
Добавить комментарий