Опрос «Современное русское чаепитие»

Пожалуйста, не обращайте внимание на то, что ваши ответы могут быть помечены, как неправильные — это бунт роботов и издержки используемого плагина.

Приготовление крепкого чайного настоя (заварки) для последующего разбавления его кипятком до нужной крепости в каждой конкретной чашке является одним из самых растиражированных маркеров русской чайной традиции. Особенно это бросается в глаза при взгляде со стороны. Вот, например, цитата из Википедии: «Примечательной особенностью русской чайной культуры является процесс заваривания чая, состоящий из двух этапов. Сначала готовится чайный концентрат, заварка...» (A notable feature of Russian tea culture is the two-step brewing process. First, tea concentrate called zavarka is prepared...). А вот цитата из книги The Story of Tea (M.L.Heiss, R.J.Heiss): «В чайнике — крепкий концентрированный чай, известный как заварка» (The chainik contains strong concentrated tea known as zavarka). А вот The Tale of Tea (George van Driem): «В маленьком чайнике чай заваривается в высококонцентрированной форме. Этот концентрированный чай наливают в чашки, а затем разбавляют горячей водой....» (In one small, the tea is brewed in a highly concentrated form. This conentrated tea is poured into the cups and then diluted with hot water...) Ну и так далее.

Конечно, разбавление крепкого чая горячей водой не является уникальной русской чайной фишкой. Точно также поступают с чаем, например, в Иране и в Турции — при этом и в Иране, и в Турции такой способ употребления чая поддерживается разными техническими решениями: традиционными самоварами с заварочными чайниками наверху, парами чайников (заварной + доливной) или даже целыми чайными машинами, производящими заварку и кипяток в больших объемах.

Несмотря на разнообразие традиций, практикующих разбавление заварки кипятком, можно с уверенностью сказать, что этот метод заваривания и подачи чая почти исключительно привязан к черному чаю, который при этом пьется не просто так, а с каким либо гастрономическим сопровождением. Начиная с банального сахара и заканчивая богатым чайным столом.

Осознанный отказ от сладкой версии какого-либо продукта (чая, кофе, вина и т.п.) — это признак развитого рынка и благополучия потребителей. С развитостью рынка все более или менее просто — чтобы большое количество людей могло пить чай и кофе без сахара и сухое вино, необходимо, чтобы эти продукты присутствовали на рынке в большом количестве и в разнообразном качестве и чтобы их потребление стимулировалось традиционными рыночными методами: рекламой, модой, захмычками лидеров мнений, тематическими информационными продуктами и т.п.

С благополучием все немного сложнее. Совсем немного. Когда человек постоянно занят изнурительным трудом, все сладкое для него и жизненно необходимо (потому что сладость — это признак наличия в продукте углеводов, то есть энергии), и эмоционально комфортно. А как только потребность в постоянном и быстром восполнении энергетических потерь отпадает и наступают первые признаки зажратости, еда получает дополнительную досуговую функциональность. Тогда-то и начинаются жизнеутверждающие перверсии, к которым, конечно, можно отнести и сухое вино, и черный кофе, и чай без сахара.

Безусловно, это очень упрощенное объяснение, которое не учитывает ни культурной инерции, ни возможности продавцов и производителей менять потребительские вкусы, ни персональных ограничений по здоровью, ни многих других факторов. Но в первом приближении можно с уверенностью сказать, что если вы любите чай без сахара (а также сухое вино и черный кофе), то жизнь ваша, в общем и целом, удалась.

При этом, конечно, не нужно забывать о том, что сахар в рамках чайной традиции тоже развился очень сильно и обрел самостоятельную чайную интересность. Достаточно вспомнить, например, иранский леденцовый сахар с шафраном или фризский кристаллический сахар, который с приятным треском лопается в горячем чае. И изучение чайного сахара — это отдельная и очень приятная тема. Ну потому что сладкая.

Ну и еще одно любопытное наблюдение. Возможно, что именно массовый отказ от добавления сахара в чай (связанный как с ростом описанной выше зажратости, так и с проникновением в потребительские массы разнообразных ЗОЖ-концепций), стал причиной кризиса дешевого черного чая, который часто по ошибке переносят на всю чайную культуру. Логика тут простая. Пока в этот чай сыпали сахар, его вполне можно было пить. А когда сахар сыпать перестали, со всей очевидностью стало понятно, что чай-то — фиговый. Вот его продажи и падают.

Но это так, гипотеза. А вообще, конечно, давайте не будем забывать, что чайные культуры с самым высоким потреблением чая на душу населения — турецкая, ирландская, английская и русская — основаны на черном чае с сахаром и другими добавками. И как бы мы лично к чаю с сахаром ни относились, нужно понимать, что сладкий чай — это часть нашего общего чайного прошлого, без которого, скорее всего, не было бы и нашего чайного настоящего.

Василий Максимов. Всё в прошлом. 1889

Самовар, безусловно, ушел из повседневного русского чайного быта. И картина Максимова, написанная во времена золотого самоварного века, сейчас смотрится так, как будто ее главным героем является именно самовар. У которого теперь тоже все в прошлом. При этом, утратив массовость, самовар сохранился в русской чайной традиции. Самовар очень легко купить, причем в любом варианте, хоть в современном, хоть в старинном. Если немного поискать, то можно найти и специальный почти бездымный самоварный уголь, и всякие щепочки для растопки самовара (если самому лень щепить). И даже уход за самоваром можно делегировать специально подготовленным людям из реставрационной мастерской, коих по России — десятки, если не сотни.

Старый воронцовский самовар на берегу Псковского озера

Самоварная чайная культура в России перестала быть массовой и стала, если можно так выразиться, персональной — привязанной к отдельным проектам и людям, которые отлично работают с самоварами и даже пытаются создать настроение русского самоварного чаепития с использование современных технических решений. Немного преувеличив, можно сказать, что в России завершился первый самоварный цикл. Войдя в русскую культуру в качестве дорогой и редкой утвари, самовары пережили удешевление и массовое распространение — и снова стали привилегией редких ценителей. Это очень красиво.

При этом совсем недалеко от России существуют чайные культуры, сохранившие самовар в повседневном чайном быту. Любопытно, что самовар эти культуры, скорее всего, заимствовали из нашей страны, но за пару веков переосмыслили не только его дизайн, но и функциональность самоваров. Речь, конечно, в первую очередь идет об Иране — хотя близкие к нему самоварные традиции есть и в других странах Центральной Азии — Азербайджане, Турции, некоторых регионах Индии и Пакистана. Но мы лучше всего знаем иранскую самоварную традицию, поэтому скажем несколько слов именно о ней.

Иранский самовар в естественной среде обитания

В стандартном иранском самоваре можно кипятить воду, но обычно этого никто не делает. Вода для заваривания чая чаще всего кипятится в каких-либо более удобных бытовых приборах. И уже кипяченой заливается в самовар, в топку которого подбрасывается несколько углей, чтобы самовар поддерживал воду если не кипящей, то как минимум очень горячей. И в таком виде самовар отправляется на стол, где является источником кипятка для разбавления крепкой заварки черного чая.

Такое смещение функциональности иранских самоваров с кипячения воды на подачу кипятка сохранило самовары если не в массовом быту, то как минимум в общественных пространствах. В которых, из-за популярности гриля, всегда есть доступ к горящим углям. И самовар в Иране, фактически, стал обязательной частью любого уличного общепита. Еще одним следствием сервировочной функциональности самоваров в Иране стало их уменьшение (наиболее распространенный объем — 3-4 литра). Ну а общим следствием рационального присутствия самоваров в повседневной жизни стало их эстетическое развитие.

Развитие эстетики русских самоваров остановилось более века назад. Почти все современные русские самовары эстетически явно проигрывают своим «дедушкам». Но и «дедушки» уже архаичны, конечно. Как фильмы с Бастером Китоном — ценители тащатся, большинство недоумевает.

Стрый русский и современный иранский самовары

А иранские самовары красивы. Нет, не все, конечно, там тоже недоразумений хватает. Мало того, их массовое распространение привело к тому, что на иранском рынке (там есть самоварный рынок, во всех смыслах этого слова) доминируют недорогие модели, сделанные из очень тонкого металла, что влияет и на внешний вид, и на возможности декорирования, и на долговечность. Но, как это всегда бывает, массовая дешевка является основой для общего достаточно высокого уровня самоваров в Иране — в том числе и эстетического.

Так что самоварная культура, как и сам самовар, может потускнеть и прохудиться. Но в умелых руках и при желании легко возвращается в праздничную или даже повседневную жизнь и начинает блестеть, как у кота глазки.

Питие из блюдца, конечно, не является ни уникальной русской, ни уникально чайной фишкой. С большой степенью вероятности блюдца вошли в более или менее массовую культуру потребления горячих напитков (как чая, так и кофе) в Европе в начале XVIII века. До этого блюдца, безусловно, были известны в Китае и в Японии, но точно проследить азиатский генезис этого предмета утвари сложно, поэтому давайте вернемся в Европу.

Чайный сервиз. Жан-Этьен Лиотар. 1781—1783. Обратите внимание на чашки

Итак. Первые европейские фарфоровые чайные пары, которые имитировали японские прототипы, были с блюдцами. И, что очень важно, чашки этих чайных пар были без ручек. Именно эта безручечность чашек и является ключевым моментом в истории блюдца и проясняет его изначальную и более чем рациональную функциональность.

Семья за чаем. Ричард Коллинз. Ок. 1727. Опять смотрим на чашки и глубокие блюдца

Чашку без ручки, но с горячим напитком, крайне неудобно держать в руках — а вот если поставить ее на блюдце, оперировать чайной парой становится гораздо удобнее. Именно для того, чтобы чашка на блюдце стояла более надежно, на блюдце появилось хорошо всем известное углубление с бортиками в самом центре. Можно сказать, что первичная функциональность блюдца именно «держательная», но очень быстро к ней добавилась функциональность «остужательная» — горячий напиток, перелитый в блюдце, быстрее остывает до комфортной для употребления температуры. Привычка пить чай (и кофе, но больше, все-таки, чай) из блюдца получила широкое распространение — и достаточно долгое время блюда и чашки чайной пары имели приблизительно одинаковый объем, а сами блюдца были глубокими, а не плоскими. Ну чтобы в блюдце можно было перелить весь чай из чашки.

Чайная пара середины XVIII века. Ручка у чашки уже есть, но блюдце еще «питьевое». Wikipedia.org

Несмотря на то, что чайные чашки с ручками появились в Европе еще в XVIII веке, до начала XIX века чайные пары с чашками без ручек были распространены достаточно широко. Но потому все-таки были вытеснены из культуры более удобными чайными парами с чашками с ручками. Блюдца стали утрачивать свою первичную, «держательную» функциональность и постепенно стали превращаться в декоративную подставку под чашку с множеством вариантов использования. Так как «остужательная» функциональность блюдец никак от наличия ручки на чашке не зависела, традиция пить чай из блюдца во многих странах сохранялась достаточно долго и дожила практически до наших дней. В Англии, например, в блюдцах часто размачивали вчерашнее печенье. И многие из нас, конечно, пили чай из блюдца еще в детстве. А потом привычка пить чай из блюдца стала исчезать практически на глазах.

Скорее всего, массовый выход блюдец из «питьевого» употребления связан с целым набором факторов. Производители почти перестали делать глубокие блюдца, а пить из мелких и плоских — реальный дурдом. Широкое распространение получили офисные кружки и офисные чаепития. Ушла из обихода привычка разбавлять заварку кипящей водой (из самовара, например) — скорее всего, мы начинаем пить чай менее горячим, чем наши «самоварные» предки. Все эти (и, возможно, еще какие-либо) причины и привели к тому, что блюдце утратило и «питьевую» функциональность.

И вот вроде все понятно и правильно, а все равно немного грустно. И мы тут поймали сами себя на мысли, что в нашем личном опыте питья чая из блюдца почти полностью отсутствует красивое поднимание этого предмета на растопыренных пальцах. Мы были мелкими, и когда сидели за чайным столом, блюдце, стоящее на этом столе, было аккурат на уровне нашей головы. Удобно было, честно говоря.

Чай с лимоном, конечно, не является ни русским изобретением, ни чисто русской чайной фишкой. Рецепты напитков, в которые входили и чай, и лимон, были известны в Англии в XVIII веке. Дюма-отец мимоходом подмечал привычку французов добавлять в чай коньяк или лимон. Лимон может подаваться к традиционному английскому чаепитию. Лимон входит в классический рецепт американского айс-ти, который, на минуточку, тоже придумали достаточно давно. Но именно в России лимон стал одним из маркерных символов традиционного чаепития. Причем не только в виде ломтика в чашке — ароматизированные чаи с лимонным ароматом являются одними из самых популярных в России.

Цветок лимонного дерева. © Ольга Никандрова

О причинах популярности чая с лимоном в России достоверно неизвестно ничего. Поэтому мы ограничимся набросом гипотез. Ну, во-первых, чай с лимоном — это вкусно (особенно если оттенить лимон сахаром). Во-вторых, массовое, действительно массовое распространение чая в России совпало с таким же массовым распространением и удешевлением лимонов — и чай с лимоном, бывший изначально фишкой пижонской и дорогой, просто пошел в народ и стал доступным символом роскоши. В-третьих, лимон в чае — это дополнительные витамины и эфирные масла, причем действие последних можно испытать на себе сразу, они немного, но облегчают состояние при всяких там простудах, у нас такие штуки любят. В-четвертых (отчасти перекликающееся с «во-первых»), лимон способен скорректировать вкус посредственного чая, что в нашей стране всегда актуально. И не только в нашей, кстати — турецкий зеленый чай часто рекомендуют заваривать с лимоном прямо на упаковке. Короче говоря, причин для популярности чая с лимоном хватает.

При этом в самой России мало кто воспринимает чай с лимоном как русскую фишку, такую же, как чай из самовара, из блюдца или в стакане с подстаканником — несмотря на то, что лимон такой фишкой, безусловно, является. У нас чай с лимоном скорее считается одной из вариаций глобального чайного стандарта — возможно потому, что продукт, составленный из двух откровенно импортных компонентов сложно воспринимать как специфически русский даже на самом бытовом уровне. Хотя, конечно, попытки иногда предпринимаются — нам встречались рассказы о том, что чай с лимоном «изобрели» именно в России. Ну и байку про Гагарина и королеву, конечно, все слышали — хотя как раз она имеет под собой некоторые основания, не связанные, правда, ни с Гагариным, ни с королевой.

А вот за пределами России «русскость» чая с лимоном в частности и с цитрусами вообще в коммерческих целях эксплуатируют охотно. Безусловным лидером такой эксплуатации является, конечно, Kusmi Tea. У них есть целая линейка чаев с русскими названиями (Anastasia, Prince Wladimir, St-Pétersbourg, Troïka, Tsarevna), которые построены на разных сочетаниях чая, цитрусовых и прочих добавок. Некоторые из них мы пробовали — ничего себе, вполне приличные.

Следует также отметить, что черный чай с сахаром и лимоном — это один из самых популярных (а на некоторых рынках — и самый популярный) вариант RTD-чая. И, несмотря на то, что этот холодный и бутилированный вариант развивает идею классического американского айс-ти, а не русского чая с лимоном, в России таких бутылочек тоже пьют достаточно много.

Ну и, конечно, нельзя забывать еще о двух чайно-лимонных нюансах. Во-первых, лимоны бывают разными. Во-вторых, лимоны — это не единственные чайные цитрусы. И даже просто попробовать чай с апельсином, бергамотом, узбекским лимоном, корочками свити или мандарина, цитроном, цветками померанца и самого лимона и прочими цитрусовыми штуками бывает очень интересно.

Черный чай с узбекским лимоном. © Ольга Никандрова

При оказии не откажите себе в таком удовольствии.

Чай с вареньем — это исключительно вкусовой русский чайный феномен. Тут вот какая штука. Мы совершенно спокойно выставляем варенье на чайный стол в том случае, если у нас есть варенье и оно нам нравится. Ну то есть исходим во взаимодействии с вареньем из чисто гастрономических соображений. Настоящее варенье со свежим белым хлебом и хорошим маслом украсит любой чайный стол. При этом мы отлично понимаем, что варенье — это не абстрактная сладко-фруктовая масса. Варенье в хорошем исполнении — это продукт, прекрасно сохраняющий характер сырья, причем часто во всем его богатстве, включая сортовые, а в исключительных случаях — и терруарные признаки. Морошковое варенье, смородиновое варенье, клубничное варенье и варенье из фейхоа — это четыре разных с гастрономической точки зрения продукта и закатывать их употребление с чаем в общую категорию «чай с вареньем» просто глупо.

Кустодиев. «Купчиха за чаем». Google Art Project. Варенье — под самоваром

Так что на нашем чайном столе варенье чаще всего появляется потому, что нам вкусно, а не потому, что так надо. И практически никакой символической или этикетной нагрузки варенье в русской чайной традиции не несет, его функциональность — чисто гастрономическая. И этим варенье, кстати, сильно отличается от других маркеров русского чаепития: самовара, подстаканников и даже лимона.

Такой «несимволический» подход к варенью, увы, почти исключает адекватный перенос чая с вареньем на ту почву, где нет культуры варенья. Это, конечно, не невозможно — хорошие фрукты-ягоды и умелые руки можно найти много где. Но сложно — еще и потому, что на такую мелочь, как домашнее варенье из самостоятельно выращенной клубники или собранной в лесу черники никто запариваться не будет, особенно с учетом магазинного изобилия.

Русский чай в Russian Restaurant Rogovski в Токио

А что может получиться из такого переноса по формальным признакам, можно оценить по тому, что считается русским чаем в Японии. Исходный тезис — «русские пьют черный чай с вареньем» — напрягает разве что своей категоричностью. Если добавить туда слово «иногда», то он вообще будет бесспорным. А вот дальше начинается веселуха. Инвариантность употребления варенья с чаем в нашей традиции (добавить в чай, есть вприкуску, намазать на батон) в Японии превратилась в четкую рекомендацию добавлять варенье в чай. И подтверждается бытовой мифологией типа «бесконечной и суровой зимой русские таким образом согреваются». Так как взять нормальное клубничное или там малиновое варенье в Японии негде, а добавление стандартного магазинного джема в чай приведет к крайне спорному результату, происходит следующее превращение. Наиболее рекомендуемым вареньем для добавления в «русский чай» становится варенье розовое. С ним напиток получается и вкуснее, чем с условным апельсиновым джемом, и пахнет неплохо, и согревает немного. А еще у него появляется романтический флёр, потому что роза. Как результат — русский чай в японской интерпретации представляет собой черный чай с изрядным добавлением розового варенья, который рекомендуется как согревающий напиток и который девушка может приготовить своему парню в качестве милого романтического жеста.

Вот поучительное видео на эту тему. Ну а сам феномен «японского русского чая», возможно, даже имеет конкретную дату рождения и конкретного автора. Вот автоматический перевод главы «Русский чай» из книги «Стандартной русской кухни» Миё Нагая (1964): «В Советском Союзе его не называли «Русский чай», я просто так назвал его. В ресторанах он не появляется, но, когда я хожу к фермерам, я часто подаю такой чай». Используемый здесь термин «такой чай» — это как раз смесь горячего черного чая с джемом, медом и фруктовым вином.

Жизнь вообще очень причудливая штука. Даже для варенья.

«Повседневный чай» — это конечно, понятие нестрогое и расплывчатое. Отчасти поэтому мы и уделяем ему так много внимания, пытаясь хоть немного разобраться, что из себя представляет наша современная чайная культура в самой простой ее части.

В первом приближении при оценке характера массовой чайной культуры можно ориентироваться на официальную статистику, которая достаточно четко описывает структуру чайного рынка России.

Среднестатистический житель России выпивает в год около килограмма чая — это меньше, чем в Турции, Ирландии и Великобритании, но намного больше, чем в большинстве других стран мира. Примерно 90% всего выпиваемого в России чая — это чай черный, в последние годы его потребление понемногу снижается, но не очень сильно (примерно на 1% в год). Почти весь потребляемый в России чай, естественно, импортируется из других стран. Основными поставщиками чая в Россию являются Индия (примерно 30% всего импорта), Шри-Ланка (примерно 20%), Кения, Вьетнам и Китай (примерно по 10%).

Примерно 80% чайного рынка России составляет продукция пяти компаний: «Ахмад Ти», «Май», «Орими», «Сапсан» и «Юнилевер». Примерно треть всего потребляемого в России чая — чай в пакетиках. При этом доля чая в пакетиках напрямую связана с доходами — чем богаче регион, тем больше там пьется чая в пакетиках. В столицах по некоторой статистике (она, естественно, тоже бывает разной) потребление пакетированного и листового чая примерно одинаковое. Примерно четверть всего потребляемого в России чая — чай с добавками и ароматизаторами. Самые популярные добавки/ароматизаторы — бергамот, ягоды, шиповник и лимон.

В России чай является ярко выраженным напитком самостоятельного приготовления — доля фудсервиса в продажах чая в нашей стране не превышает 15%. Просто для сравнения. В США более 45% чая продается через общепит-вендинг, в Турции и Японии — 30–45%, в Индии — 15–30%. А вот в других европейских чайных странах (в Великобритании и Ирландии) и в Китае ситуация такая же, как и в России — там потребители чая тоже готовят его большей частью сами.

Как и в любой другой большой стране, в России потребление чая имеет выраженный региональный характер. И связан этот характер не только с тем, что многие народы России сохраняют яркие национальные чайные традиции. Даже усредненный чайный вкус (черный чай с сахарам и, опционально, лимоном) может отличаться, например, в Санкт-Петербурге и в Новосибирске. Некоторые крупные российские чайные компании следят за региональными вкусами и частично учитывают их в своей торговле.

Подход к традиционным русским чайным закускам «от живописи», при всей его простоте и поверхностности, позволяет сделать пару любопытных наблюдений.

Во-первых, современный русский чайный стол, стал более разнообразным, чем на картинах конца XIX — начала XX века, но сохранил при этом все основные русские чайные закуски: сдобу, сушки, сухари, баранки и все такое прочее. Конечно, практически все традиционные чайные закуски сейчас утратили всяческую праздничность и стали дешевыми и повседневными — но тем не менее. Если вы захотите сделать реконструкцию любой русской чайной картины, то все закуски для него вы сможете купить в ближайшем супермаркете. И ни у кого из современных любителей чая в России эти закуски не вызовут ни удивления, ни недоумения. За одним исключением. И это «во-вторых».

Яблоки на чайных картинах Кустодиева и Богданова-Бельского

На наш взгляд, современный русский чайный стол стал менее фруктовым. На очень многих русских чайных картинах присутствуют свежие яблоки. Реже — другие фрукты, например, виноград и арбузы. Современное русское чаепитие тех же яблок не исключает (мы сами несколько раз устраивали яблочные чаепития), но при этом сама культура употребления свежих яблок с чаем утрачена полностью. Сейчас яблоки или добавляют в чай, или добавляют в закуски (классический и очень вкусный пример — пироги с яблоками).

«Осенний натюрморт и Соня за самоваром». Полина Лучанова

Не исключено, конечно, что яблоки на чайных картинах оказались волей художников. Вот, например, концентрация яблок на чайных картинах вполне себе современной Полины Лучановой явно превышает концентрацию яблок на большинстве современных чайных столов. Вполне вероятно, что яблоки на чайный стол выставляли не для того, чтобы употреблять непосредственно с чаем. А просто по принципу «если в доме есть яблоки, надо выставить их на стол». Но вот ведь в чем фокус — яблоки на чайном столе присутствуют не только у художников. Вот, например, у Пантелеймона Романова в «Руси»…

«...из подвала приносятся пока что свежие отпотевшие с холода яблоки, а там сооружается закуска и достаются из пыльной горки разные графинчики с гранеными стеклянными пробками. А когда принесут кипящий самовар, от которого сильная струя пара, бурля под крышкой, бьет в потолок и туманит маленькие окна, тут и пойдут наклоняться к рюмкам графинчики и нацеживаться разноцветная влага настоек».

Короче говоря, яблоки на русском чайном столе достойны отдельного и внимательного изучения. Как и наливки и прочие спиртные напитки, которым будет посвящена следующая «Чайная пыль русского чаепития».

Знаете, на какой иллюстрации в классическом издании «Книги о вкусной и здоровой пище» больше всего алкоголя? Правильно — на той, на которой изображен чайный стол. Там девять бутылок. На иллюстрации с закусками и то меньше, восемь. Понятно дело, что бутылки на чайном столе понадобились иллюстраторам этого загадочного издания еще и из эстетических соображений, чтобы пустые места на картинке заполнить. Но ведь эта иллюстрация — совсем не единственный памятник русским чайно-алкогольным взаимоотношениям.

Десертный стол в «Книге о вкусной и здоровой пище»

Да, на чайных картинах русских художников алкоголь появляется не очень часто. А если и появляется, как у кустодиевского «Полового», то никак не намекает на одновременное присутствие на столе чая и той же водки. Но ведь есть не только художники. Есть еще и писатели.

Борис Кустодиев. «Половой»

Вот, например, Тургенев: «Он налил три бокала и рюмку, провозгласил здоровье «неоцененных посетителей» и разом, по-военному, хлопнул свой бокал, а Арину Власьевну заставил выпить рюмку до последней капельки. Когда очередь дошла до варенья, Аркадий, не терпевший ничего сладкого, почел, однако, своею обязанностью отведать от четырех различных, только что сваренных сортов, тем более что Базаров отказался наотрез и тотчас закурил сигарку. Потом явился на сцену чай со сливками, с маслом и кренделями; потом Василий Иванович повел всех в сад, для того чтобы полюбоваться красотою вечера».

А вот Романов: «А когда принесут кипящий самовар, от которого сильная струя пара, бурля под крышкой, бьет в потолок и туманит маленькие окна, тут и пойдут наклоняться к рюмкам графинчики и нацеживаться разноцветная влага настоек».

Или вот Аверченко: «Как известно, гости очень любят чай с ромом, но еще более известно, что за ром в магазине сдерут десять шкур. Как же выйти из этого положения, если к вам придут гости, которых вы решили угостить чаем с ромом? Казалось бы, положение безвыходное, но нет. Взять старую пустую бутылку из-под рома. Налить ее доверху крепким чаем. Взять рубль. Купить на этот рубль в аптекарской лавке немного ромовой эссенции. Влить в бутылку. Взять поднос; взять горничную. Бутылку поставить на поднос, поднос всунуть в руки горничной. Когда она войдет в столовую, сзади потихоньку ткнуть ее пальцем под мышкой. Горничная роняет поднос, бутылка разбивается, по полу разливается жидкость с сильным ромовым запахом… — Ах, — печально восклицаете вы. — Настоящая ямайка! Эта Агафья такая неловкая дура. И все гости ясно видят, что ром точно был, да только случилось несчастье. Расходятся по домам, прославляя тароватого хозяина».

Короче говоря, присутствие алкоголя на чайном столе в любой роли никого раньше не удивляло и сейчас никого не удивляет. Но при этом в русской чайной традиции нет ни одного устойчивого и универсального чайно-алкогольного маркера. Сравнимого по заметности с самоваром, стаканом в подстаканнике или даже с сушками и баранками. Скорее всего это произошло по очень простой причине.

На чайном столе алкоголь может запросто конкурировать с чаем. Для того, чтобы понять это, достаточно поставить простой мысленный эксперимент. Если, например, вместо вазочки с вареньем на чайный стол поставить таз с вареньем, то чаепитие все равно останется чаепитием, только с тазом варенья. А вот если на чайный стол место рюмочки сладкого хереса поставить пятнадцать бутылок этого же самого вина, то чаепитие превратится в пьянку (хотя тут все от количества гостей зависит, если будет человек 60-70, то это будет дегустация).

Блины, говяжий фарш, кабачковая икра, красная икра, варенье из желтой малины, черный чай, Медиум и Москатель. © Ольга Никандрова

В отличие от всех остальных компонентов чайного стола алкогольные напитки имеют самостоятельную, развитую и статусную культуру потребления, которая в любой момент может перетащить одеяло на себя. Такая плотная конкуренция культур — штука слишком живая и динамичная, чтобы в ее рамках появлялись сколько-либо устойчивые конструкты. Но эта же конкуренция культур является отличной питательной средой для возникновения множества спонтанных и ситуативных чайно-алкогольных пересечений. Типа так любимых нами чайно-хересных сочетаний.

Еще раз спасибо за ваши ответы, хороших чаепитий и не пейте слишком много!